Медсестра психиатрической больницы утверждала, что в период пандемии контактировала с поступающими в больницу пациентами, у которых впоследствии был выявлен COVID, поэтому и ее заражение этой инфекцией произошло в связи с её должностными обязанностями, однако работодатель, расследовавший страховой случай, незаконно отказался признавать его страховым. Работодатель, в свою очередь, не отрицал факт контакта медсестры с пациентами, у которых затем выявили ковид, но его смутил временной разрыв между этими контактами и временем болезни работника: - 30 сентября 2021 года был контакт с пациенткой, у которой 1 октября 2021 г. ПЦР-тест выявил наличие COVID, - 15 октября 2021 года был контакт с пациенткой, у которой 20 октября 21 г. ПЦР-тест выявил наличие COVID, - 16 октября заболела сама медсестра, в тот же день ПЦР-тест выявил наличие COVID. Период нетрудоспособности продолжался 2 месяца. Поэтому врачебная комиссия психиатрической больницы по расследованию страхового случая в отношении медсестры вынесла решение о том, что получение медсестрой заболевания COVID, повлекшего за собой временную нетрудоспособность и осложнение в виде вирусной пневмонии, при исполнении ею трудовых обязанностей не нашло своего подтверждения. Апелляционная комиссия областного Департамента здравоохранения пришла к аналогичному выводу, правда, с другой формулировкой (непосредственная работа медсестры с пациентами, у которых подтверждено наличие COVID, и пациентами с подозрением на эту инфекцию документально не подтверждена, основания для признания случая страховым отсутствуют).
Суд первой инстанции иск удовлетворил. Суд установил, что из журнала приема больных, табелей учета рабочего времени достоверно следует, что истец до своего заболевания непосредственно контактировала в приемном отделении психиатрической больницы с пациентами, у которых было выявлено наличие COVID, оказывала им медпомощь при исполнении своих трудовых обязанностей; выявление у истца новой коронавирусной инфекции при тестировании 16 октября 2021 г. не означает отсутствия у нее данного заболевания в предшествующие дни, до взятия анализа, и свидетельствует именно о возможности ее заражения от ковидного пациента. При этом суд первой инстанции принял во внимание, что все сомнения в данном случае толкуются в пользу работника. Ответчик не доказал, что заражение медсестры имело место при иных условиях и не при исполнении ею трудовых обязанностей.
Суд апелляционной инстанции назначил судебную медицинскую экспертизу, экспертам был поставлен вопрос исходя из действующих на рассматриваемый период Временных методических рекомендаций «Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции COVID-19», утвержденных Министерством здравоохранения РФ, можно ли утверждать, что истец получила заражение новой коронавирусной инфекцией в ходе исполнения своих трудовых обязанностей в психиатрической больнице 30 сентября, 6 и 15 октября 2021 г. при приеме пациентов.
В заключении комиссией СМЭ сделан вывод о том, что возможность заражения истца от контактов с пациентами 30 сентября, 6 и 15 октября 2021 г. исключена. Опираясь на это заключение СМЭ, суд апелляционной инстанции отказал медсестре в удовлетворении иска, с чем согласился и кассационный суд.
Медсестра обратилась с жалобой в Верховный Суд РФ.
Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд апелляционной инстанции основывал свои выводы исключительно на заключении СМЭ, назначенной судом апелляционной инстанции по ходатайству ответчика. Однако ответчик не ходатайствовал об экспертизе в суде первой инстанции, а заявляя такой ходатайство в суде второй инстанции, он не указал на причины, препятствовавшие ему заявить такое ходатайство при рассмотрении настоящего дела в суде первой инстанции. Суд, со своей стороны, также не ставил перед ответчиком вопрос о таких причинах и не устанавливал их уважительность, а в определении суда апелляционной инстанции о назначении по делу СМЭ не содержится ссылки на неправильное определение судом первой инстанции обстоятельств, имеющих значение для дела, или на неустановление данных обстоятельств, для выяснения которых требуется назначение судебной медицинской экспертизы, кроме того, суд апелляционной инстанции также не учел разъяснения, приведенные в пункте 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 г. № 11 , о недопустимости постановки перед экспертами вопросов правового характера, разрешение которых относится к компетенции суда, сформулировав перед экспертами вопрос (можно ли утверждать, что истец получила заражение в ходе исполнения своих трудовых обязанностей в психиатрической больнице 30 сентября, 6 и 15 октября 2021 г. при приеме пациентов?), который не требовал специальных познаний в области медицины, а фактически являлся юридически значимым обстоятельством по настоящему делу, подлежащим установлению судом для правильного рассмотрения и разрешения спора на основании всестороннего, полного, объективного и непосредственного исследования имеющихся в деле доказательств; кроме того, данная СМЭ не могла быть поручена судом апелляционной инстанции ее исполнителю (ГБУЗ особого типа "Бюро судебно-медицинской экспертизы"), потому что оно находится в служебной (административной) зависимости от областного Департамента здравоохранения, тогда как апелляционной комиссией Департамента здравоохранения при рассмотрении заявления истца о несогласии с решением врачебной комиссии работодателя истцу отказано в признании ее заболевания страховым случаем и в единовременной страховой выплате.
Подобные действия суда апелляционной инстанции привели к нарушению права истца на справедливую судебную защиту, гарантированную каждому частью 1 статьи 46 Конституции РФ , поскольку заключение СМЭ было получено судом апелляционной инстанции с нарушением закона (назначение без выяснения уважительных причин, препятствующих ответчику заявить ходатайство о проведении такой экспертизы в суде первой инстанции; постановка перед экспертами вопроса правового характера), то в соответствии с ч. 2 ст. 55 ГПК РФ это заключение СМЭ не могло иметь юридической силы и быть положено в основу апелляционного определения суда апелляционной инстанции; вопреки требованиям статьи 67 ГПК РФ суд апелляционной инстанции не привел мотивов, по которым заключение СМЭ принято им в качестве единственного средства доказывания в обоснование вывода об отказе в иске, а другие доказательства им не приняты во внимание.
При этом имеющиеся в материалах дела письменные доказательства - журнал приема пациентов, табели учета рабочего времени, содержащие информацию о том, что истец в рабочее время непосредственно контактировала в приемном отделении с пациентами, у которых после их поступления в больницу был выявлен COVID, оказывая им медицинскую помощь при исполнении своих трудовых обязанностей, – ответчиком не оспаривались, в суде первой инстанции каких-либо ходатайств, связанных с признанием этих доказательств недопустимыми, недостоверными, подложными, им не заявлялось.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ, отменила судебные акты апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе решение суда первой инстанции.
Гарант.ру
Пресс-группа Элистинского городского суда Республики Калмыкия
